Читать книгу - "Алексей Щусев. Архитектор № 1 - Александр Анатольевич Васькин"

Уроженец древней Новгородчины, митрополит Антоний в довольно молодом возрасте (ректором Петербургской духовной семинарии он стал в 27 лет) сумел добиться признания как превосходный богослов и философ не только внутри Церкви, но и далеко за ее пределами. Одних его сочинений набралось на семь томов.

Любимым писателем митрополита был Федор Михайлович Достоевский, о котором он неоднократно говорил и проповедовал, считая его произведения источником возрождения. Считалось даже, что Алексей Храповицкий послужил прототипом Алексея Карамазова, на что он возражал, отрицая даже знакомство с великим писателем.

Являясь убежденным монархистом, заявившим как-то: «Терпеть не могу слов, кончающихся на „уция“: конституция, революция, проституция…» — митрополит Антоний еще в 1905 году предупреждал о губительных последствиях начавшихся в стране событий: «В этой борьбе русский народ будет порабощен врагом всех дорогих и священных устоев тысячелетней жизни России… Россия распадётся на части»[72].

Главным героем русской истории для митрополита Антония являлся патриарх Никон, да и само патриаршество, по его мнению, следовало бы восстановить в России немедленно. Еще в 1905 году, когда Щусев только начал работать над проектом восстановления Васильевского храма, владыка Антоний обратился к Николаю II с призывом созвать поместный собор для избрания патриарха. Для Антония воссоздание столь древней православной святыни играло роль возрождения древних устоев, на которых и должно было зиждиться патриаршество.

Став в 1902 году епископом Волынским и Житомирским, Антоний проявил себя как ревнитель народного и духовного просвещения, храмостроитель и борец за права угнетенных православных Карпатской и Холмской Руси. Всеми силами стремясь поднять богословский и социальный уровень приходского духовенства, он организовал в епархии миссионерское дело. Перед Антонием встала непростая задача осуществлять пастырское окормление самой большой по числу приходов епархии Русской православной церкви, находившейся на бывшей польской территории. К тому же на Волыни проживало весьма неоднородное по составу с национальной и конфессиональной точки зрения население — православные, католики, униаты, иудеи. Большая часть народа бедствовала. Основная забота владыки Антония заключалась в том, чтобы охранять православную веру и поставить на должную высоту Православную церковь. Важным делом было и возрождение православия среди русского населения приграничной Австро-Венгрии, правительство и униатское духовенство которой всячески стремилось остановить возвращение карпатороссов в лоно православия[73].

Антоний в силу изложенных причин считал своим первейшим долгом восстановить значение крупнейшего центра православия на Западной Украине — Свято-Успенской Почаевской лавры, священно-архимандритом которой он также являлся. Эта лавра была основана монахами Киево-Печерской лавры, бежавшими от монголо-татарского ига в 1240 году. На протяжении более чем ста лет, с 1713-го по 1832 год, Свято-Успенская лавра находилась под властью греко-католиков, что наложило соответствующий отпечаток на ее состояние. За ее многолетнюю историю было разрушено как минимум три лаврских храма.

Как писал Александр Куприн в повести «Олеся», в 1675 году «турки, не осилив Почаевской лавры приступом, порешили взять ее хитростью. С этой целью они послали, как будто бы в дар монастырю, огромную свечу, начиненную порохом. Повезли эту свечу на двенадцати парах волов, и обрадованные монахи уже хотели возжечь перед иконой Почаевской Божией Матери, но Бог не допустил совершиться злодейскому замыслу».

Владыка Антоний, увидев, на что способен Щусев, работавший над возрождением Васильевского храма в Овруче, решает, что лучшего зодчего для воплощения его планов восстановления лавры не найти. И в 1905 году одновременно с исполнением проекта реставрации Овручского храма архитектор получает от Церкви еще один заказ — спроектировать совершенно новый большой собор для Свято-Успенской Почаевской лавры.

И вновь осуществление очередного проекта Щусева было обусловлено наличием очевидных и объективных сложностей, способных значительно прибавить работы архитектору. Сложность была вызвана необходимостью встроить новый Свято-Троицкий собор в уже сложившийся за многие годы архитектурный ансамбль.

На территории лавры к тому времени уже стоял собор Успения Пресвятой Богородицы, сооруженный в 1783 году в стиле классицизма. Была и своя лаврская колокольня, очень похожая на звонницу Киево-Печерской лавры. И вот в таком окружении Щусеву предстояло выстроить собор.

Что и говорить, мало кто из художников возьмется дописывать картину другого мастера, не рискуя претерпеть фиаско, не выдержав сравнения с тем, что было, и что стало после подновления живописного полотна путем включения нового, современного, персонажа. История знает немного таких примеров, в частности знаменитую картину Ивана Шишкина «Утро в лесу», самые известные герои которой — медведи — дописаны художником Савицким, безуспешно добивавшимся обозначения своего соавторства у владельца полотна Павла Третьякова.

А Щусев не испугался. Более того, нестандартные задачи придавали ему новые силы, подвигая к неожиданным решениям. Обдумывая образ будущего храма, он опять-таки обращался к Софийскому собору Константинополя, к тому, как удалось древним зодчим вписать этот удивительный памятник в архитектурное окружение столицы Византийской империи.

А уж о том, какое сказочное место представляла собой Почаевская лавра и говорить не приходится, лучше всего передал свое восхищение от увиденного Тарас Шевченко, нарисовавший здесь несколько акварелей в 1848 году, в том числе, акварели «Почаевская лавра с юга» и «Почаевская лавра с востока». Кобзарь был потрясен открывшимися видами лавры, как бы парящей над самим городком Почаевом.

Знали древние монахи, где основывать новую обитель. Лавра стоит на одном из высоких холмов города Почаева, открываясь на десятки километров вокруг, насколько может быть видна глазу бескрайняя украинская степь. В те времена, когда за постройку нового собора здесь взялся Щусев, к лавре вела дорога, обсаженная пирамидальными тополями. Со всех сторон лаврский холм окружен был яблоневыми садами, ведь яблоко — библейский плод познания, несущий его обладателю счастье новой созидательной жизни. Почаевские яблоки славились на всю Западную Украину.

Большую помощь Щусеву в работе над новым собором оказали его поездки в Новгород и Псков для изучения древних церковных памятников, среди которых особое внимание зодчего привлекли новгородские Свято-Юрьев монастырь с Георгиевским собором и собор Рождества Богородицы Антониевой обители. В очертаниях этих православных святынь искал архитектор решение поставленной перед ним задачи.

Он много времени провел в Новгороде, вряд ли представляя себе, что его зарисовки, акварели, да и просто зрительные ощущения (Бог наградил его хорошей памятью), в будущем помогут ему воссоздать этот древний город. «Вид Новгорода — пепелища, потряс меня, — расскажет Щусев в 1946 году, — Новгород как таковой не существует, стоят только обгорелые стены. Ряд ценных памятников архитектуры совершенно разрушен, но подавляющее большинство памятников уцелело. Они стоят с пробоинами, растрескавшиеся, без крыш. Их необходимо немедленно чинить»[74]. Главной идеей восстановления Новгорода для Щусева станет сохранение его как памятника древнерусского зодчества.

Очень понравился проект Троицкого собора Николаю Рериху, отметившему, что он вызывает «желание не только любоваться его чертежом, но и обойти здание кругом, чтобы почувствовать каждый его уголок, каждую деталь его композиции»[75]. Солидарны с Рерихом были и многочисленные коллеги, увидевшие проект на выставке «Нового общества художников». В